intersex.suПервая версия этого исследования была обнародована летом 2021 года. Но онлайн-опрос оставался открытым, и в нём приняли участие ещё несколько человек. Текст переработан с учётом их ответов: пересчитаны цифры, включены дополнительные цитаты.
О выборке
Правда ли, что люди, в телах которых совмещены женские и мужские признаки, могут запутаться в самоопределении? Как ребёнок понимает, мальчиком является или девочкой? Что влияет на это в первую очередь: хромосомный набор, строение тела, некое врождённое ощущение, воспитание, знакомство с теориями о гендере или же что-то ещё? Как сказываются на самоопределении медицинские вмешательства, приводящие тела детей с интерсекс-вариациями к стандартному мужскому или женскому виду? Ответы на эти и другие вопросы пытается найти данное исследование.
Идея опроса родилась во время обсуждения перечисленных тем в закрытом чате для русскоязычных людей с интерсекс-вариациями. Ибо кто же лучше всего знает, как обстоят дела в действительности, как не сами интерсексы? Анкета распространялась в нескольких чатах для интерсекс-людей, а также на личных страницах некоторых участников в соцсетях. Респонденты анонимно делились опытом и мнениями. Итак, презентуем результаты!
Сразу стоит отметить, что в этом тексте принципиально не будет сделано никаких выводов. Только цифры и только факты! Конечно, это связано и с небольшим размером выборки: в анкетировании приняли участие 46 человек. Но главная причина всё же в стремлении отразить мнения реальных людей в максимально чистом виде, не подгоняя их ни под какую из существующих теорий.
Биологическое и социальное
Анкетирование посвящено обстоятельствам, которые повлияли на формирование гендерной идентичности у людей с интерсекс-вариациями. На всякий случай напомним, в чём разница между понятиями «пол» и «гендер». Пол – это биологическая, природная характеристика. Гендер – социальная, культурная.
В жизни нет ничего простого. Обе эти характеристики многомерны. Пол определяется хромосомами, гонадами, строением гениталий, наличием или отсутствием внутренних половых органов, гормональным фоном. Интерсекс-вариации представляют собой «рассинхронизацию» в различных измерениях пола или отсутствие какого-либо из этих измерений. Но и гендер тоже имеет несколько измерений: кем человек значится в официальных документах, кем себя воспринимает и кем его считают окружающие. Немалому количеству интерсексов доводится сталкиваться и с гендерной «рассинхронизацией». Например, когда зарегистрированный девочкой ребёнок в подростковом возрасте физически превращается не в девушку, а в юношу и чувствует себя мужчиной.
Как правило, общество предписывает людям ту или иную гендерную роль в зависимости от их половых признаков. Но содержание этих ролей в разных обществах может различаться. Советские танкистки, артиллеристки и лётчицы не воспринимали себя мужчинами, хотя в предыдущие эпохи военное дело считалось исключительно мужским занятием. Современные передовые отцы, разделяющие со своими жёнами пополам декретный отпуск, не считают себя по этой причине женщинами.
Вопросы анкеты затрагивают несколько измерений биологического пола и социального гендера, но в то же время у респондентов была возможность поделиться своим отношением к гендерным стереотипам.
Интерсекс-вариации
Среди 46 респондентов оказались люди с полутора десятками интерсекс-вариаций, из которых четверо отметили, что могут назвать свою только предположительно:
• 28,27% – вариация Майера – Рокитанского – Кюстера – Хаузера;
• 10,87% – смешанная дисгенезия гонад;
• 8,7% – полная нечувствительность к андрогенам;
• 6,52% – вариация Клайнфельтера
• 6,52% – вариация Шерешевского – Тёрнера;
• 6,52% – овотестикулярная вариация;
• 6,52% – химеризм (один из респондентов написал: «химеризм, частичная нечувствительность к андрогенам»);
• 4,35% – анорхизм;
• 4,35% – врождённая гиперплазия коры надпочечников;
• 4,35% – избыток андрогенов при гениталиях скорее женского типа;
• 4,35% – мужской псевдогермафродитизм (так написали сами респонденты в поле «другое»);
• 2,17% – гипоспадия;
• 2,17% – лёгкая нечувствительность к андрогенам;
• 2,17% – персистирующие мюллеровы протоки;
• 2,17% – частичная нечувствительность к андрогенам.
Процентное соотношение может быть связано не с распространённостью тех или иных вариаций среди населения, а с публикацией опроса в сообществах по вариациям.
Большинству опрошенных (76,09%) известен их кариотип, в частности количество и сочетание половых хромосом:
• 26,09% – 46XX;
• 23,91% – 46XY;
• 23,91% – неизвестно;
• 10,87% – 46XX/46XY;
• 6,52% – 47XXY;
• 4,35% – 45X;
• 4,35% – 45X/46XY.
Два или больше?
В настоящее время существуют две основные позиции относительно гендера как социокультурного измерения пола. Первая гласит, что существуют только два гендера – «мужчина» и «женщина». При этом разные идейные течения спорят о том, обязан ли гендер совпадать с биологическим полом и должны ли вытекать из гендера роль человека в обществе и характеристики его личности. Вторая позиция начала обретать популярность совсем недавно. Она предполагает, что существуют разные виды гендерной идентичности и не все из них вписываются в бинарную оппозицию «мужчина» и «женщина».
Среди респондентов идея о двух видах гендера близка 17,39%, а о разных видах – 82,61%. Но нельзя сказать, с чем связано такое распределение – с наблюдениями и самоощущением интерсексов как социальной группы или с объединяющими схожих во взглядах людей сообществами, где проводился опрос.
В этом тексте все иные виды гендерной идентичности, кроме женской и мужской (агендер, бигендер, гендерфлюид, интергендер и т.д.), для удобства включены в одну группу – «небинарная идентичность».
Документы и идентичность
Вот какой гендер вписали респондентам в самый первый документ – свидетельство о рождении:
• 76,09% – женский;
• 23,91% – мужской.
А вот какой гендер в настоящее время значится у респондентов в паспортах (обратим внимание на разницу с предыдущими цифрами):
• 60,87% – женский;
• 39,13% – мужской.
И самое главное – гендерная идентичность, то есть гендер, в котором себя воспринимают сами респонденты (раньше его называли психологическим полом):
• 47,83% – женская;
• 28,26% – мужская;
• 23,91% – небинарная.
Таким образом, все три вышеуказанных параметра совпадают у 44,65%.
Не совпадают приписанный при рождении гендер и официальный гендер у 21,74%. Иными словами, эти люди поменяли отметку о половой принадлежности в документах. А по каким причинам – об этом речь пойдёт позже.
Не совпадают приписанный при рождении гендер и гендерная идентичность у 52,17% респондентов. Из них, как мы помним, 23,91% воспринимают себя как не вписывающихся в бинарные рамки, а у 28,26% гендерная идентичность противоположна гендеру, указанному в свидетельстве о рождении.
Не совпадают паспортный гендер и гендерная идентичность у 41,3% опрошенных. Это 23,91% небинарных людей и 17,39% тех, кто живёт в социальной роли, противоположной своему психологическому полу.
Выбор гендера для интерсекс-детей
Как известно, существуют медицинские рекомендации, предписывающие при определённых интерсекс-вариациях регистрировать детей в конкретном гендере. При других же вариациях семья ребёнка встаёт перед выбором. И если раньше медицинское сообщество настаивало на том, что этот выбор нужно сделать как можно быстрее и закрепить хирургической «стандартизацией» гениталий, то с конца XX века общественные движения интерсекс-людей советуют не торопиться, чтобы не искалечить судьбу человека роковой ошибкой.
Но не всё просто и с первым случаем, где, казалось бы, ясно, признаки какого пола явно перевешивают. Есть факты, что при некоторых вариациях (например, ВГКН или вариации Клайнфельтера) случаи трансгендерности встречаются чаще, чем в среднем по популяции.
Естественно, наши респонденты знают, в каком гендере традиционно регистрируют детей с такими же вариациями, как у них:
• 60,87% – как девочек;
• 21,74% – существует выбор;
• 17,39% – как мальчиков.
А теперь посмотрим, проходят ли проверку реальной жизнью традиционные рекомендации регистрировать детей с одними интерсекс-вариациями в женском гендере, а с другими – в мужском.
Вот какая гендерная идентичность у людей с интерсекс-вариациями, при которых детей обычно регистрируют девочками (28 респондентов):
• 64,28% – женская;
• 17,86% – мужская;
• 17,86% – небинарная.
Вот какая гендерная идентичность у людей с интерсекс-вариациями, при которых детей обычно регистрируют мальчиками (8 респондентов):
• 50% – мужская;
• 25% – женская;
• 25% – небинарная.
Вот какая гендерная идентичность у людей с интерсекс-вариациями, при которых существует выбор, в качестве мальчиков или в качестве девочек регистрировать детей (10 респондентов):
• 40% – мужская;
• 40% – небинарная;
• 25% – женская.
Хотя выборка из 10 человек невелика, полученные в ходе опроса данные красноречивы и заслуживают того, чтобы рассказать о них более подробно. Насколько же угадали медики с выбором гендера для новорождённых, физиологические особенности которых позволяли склониться к любому из двух вариантов?
Классическая рекомендация гласит: интерсексов удобнее адаптировать в женском гендере, поскольку с помощью операций и гормонов проще приблизить организм к стандартам женского тела. Скорее всего, в соответствии с этой рекомендацией семерых респондентов при рождении зарегистрировали девочками. Вот какая гендерная идентичность у них оказалась:
• 57,14% – мужская;
• 42,86% – небинарная;
• 0% – женская.
Может сложиться впечатление, что в подобных случаях младенцев лучше регистрировать как мальчиков. Но даёт ли это меньшую вероятность ошибки? Вот какая гендерная идентичность оказалась у троих респондентов, зарегистрированных мальчиками:
66,67% – женская;
33,33% – небинарная;
0% – мужская.
Пусть выборка и мала, она ясно демонстрирует: вероятность ошибиться с выбором гражданского пола (вернее, официального гендера) для детей с интерсекс-вариациями из этой категории весьма высока. Остаётся только повторить то, о чём неоднократно говорили представители правозащитных интерсекс-движений. Выбирая гендер для регистрации ребёнка, родители должны учитывать возможность ошибки и отказываться от стандартизирующих операций, чтобы при необходимости повзрослевший ребёнок смог исправить ошибку с минимумом ущерба.
Идентичность и приписанный при рождении гендер
Более подробно положение дел респонденты охарактеризовали, ответив на вопрос о том, совпадает ли их гендерная идентичность с приписанным при рождении гендером:
• 39,14% – «да»;
• 19,56% – «нет, она соответствует противоположному гендеру, и мне уже удалось поменять (меняю сейчас) документы»;
• 10,87% – «да, но у меня был период, когда она соответствовала противоположному гендеру, хотя до смены документов дело не дошло»;
• 10,87% – «нет, она соответствует противоположному гендеру, но я живу по исходным документам»;
• 10,87% – «нет, так как её нельзя охарактеризовать в категориях “мужчина” или “женщина”»;
• 6,52% – «по-разному: моя гендерная идентичность флюидна»;
• 2,17% – «да, но у меня был период, когда она соответствовала противоположному гендеру, и дело дошло до смены документов».
Формирование гендерной идентичности
Учёные и общественные активисты ломают копья в спорах, чем же определяется гендерная идентичность человека – биологией или воспитанием. Возможно, спорщиков попробуют рассудить наши респонденты, которые, исходя исключительно из личного опыта, ответили на два вопроса на эту тему. Каждый респондент мог выбрать несколько из предложенных вариантов ответов.
Вопрос 1: «Какие из этих факторов, на Ваш взгляд, повлияли на формирование Вашей гендерной идентичности?»
• 71,74% – врождённое чувство принадлежности к определённому гендеру;
• 43,48% – внешний вид гениталий;
• 43,48% – воспитание в соответствующей гендерной роли;
• 39,18% – вторичные половые признаки;
• 34,78% – сексуальная ориентация;
• 30,43% – информация о разновидностях гендерной идентичности;
• 21,74% – пример окружающих;
• 6,52% – другое.
Трое респондентов, выбравших вариант «другое», пояснили, какой фактор они имели в виду:
– Метод «от противного»: пробовал жить в другой гендерной роли – не понравилось.
– Моя гендерная идентичность и гендерная репрезентация менялись на протяжении жизни. Окончательно остановился на том варианте, который сейчас, уже после 40 лет и могу охарактеризовать свою гендерную идентичность не как «женскую», «мужскую» или «агендерную» и т.п., а как «скорее мужскую».
– Просвещение, размышления о мире, о себе и т.д.
Вопрос 2: «Какие из этих факторов, на Ваш взгляд, точно НЕ повлияли на формирование Вашей гендерной идентичности?»
• 41,3% – пример окружающих;
• 39,13% – сексуальная ориентация;
• 34,78% – воспитание в соответствующей гендерной роли;
• 30,43% – информация о разновидностях гендерной идентичности;
• 21,74% – вторичные половые признаки;
• 13,04% – врождённое чувство принадлежности к определённому гендеру;
• 10,87% – внешний вид гениталий;
• 0% – другое.
Детство
Как живётся детям с интерсекс-вариациями в обществе, где система воспитания в детских садах, школах и подавляющем большинстве семей буквально зиждется на гендерных стереотипах? Скольким детям-интерсексам в неё комфортно? А если некомфортно, то почему?
Вот как воспитывали участников опроса:
• 58,7% – как девочек;
• 23,91% – нейтрально;
• 17,39% – как мальчиков.
На вопрос, нравилось ли им в детстве носить одежду, соответствующую приписанному при рождении гендеру, респонденты ответили так:
• 47,83% – «да»;
• 34,78% – «нет, потому что мне хотелось носить одежду для противоположного гендера»;
• 17,39% – «нет, потому что мне не нравились характеристики этой одежды (одежда для девочек неудобная, одежда для мальчиков некрасивая)».
По поводу того, нравилось ли им в детстве носить причёску, соответствующую приписанному при рождении гендеру, респонденты высказались следующим образом:
• 47,83% – «да»;
• 32,61% – «нет, потому что мне хотелось носить причёску, подходящую противоположному гендеру»;
• 19,56% – «нет, потому что эта причёска казалась мне некрасивой или неудобной».
Интересным получился расклад голосов в ответе на вопрос, нравились ли опрошенным в детстве игры и игрушки, в которые предписывается играть детям приписанного им при рождении гендера:
• 56,52% – «да, хотя игры и игрушки для противоположного гендера мне тоже нравились»;
• 28,26% – «нет, потому что они казались мне скучными»;
• 10,87% – «нет, потому что меня тянуло только к играм и игрушкам для противоположного гендера»;
• 4,35% – «да, очень».
Вот что поведали респонденты о том, персонажами какого гендера они воображали себя в своих детских играх:
• 36,95% – мужского;
• 32,61% – разных;
• 21,74% – женского;
• 8,7% – игры, в которых дети воображают себя кем-то другим, были им не интересны.
Во время обсуждения в чате персонажей игр один из участников отметил, что в популярной культуре мало героинь, которым хочется подражать: «В детстве хочется летать, прыгать, скакать, воевать, а не ждать принца в башне или ещё где». Поэтому слабая представленность женских персонажей в детских играх может быть связана и с нежеланием детей изображать скучных «принцессок».
Поделились опрошенные сведениями и о том, с кем любили играть в детстве:
• 52,17% – с ребятами разных полов;
• 28,27% – с мальчиками;
• 13,04% – с девочками;
• 6,52% – ни с кем.
Осознание гендерной принадлежности
Участникам опроса было предложено в свободной форме описать, как именно они осознали в детстве, что являются мальчиком или девочкой. Полученные ответы условно можно разделить на несколько групп. Но при этом важно отметить, что некоторые респонденты в своих ответах указали несколько обстоятельств, повлиявших на их осознание собственной гендерной принадлежности.
Чаще всего опрошенные описывали ощущение принадлежности к тому или иному гендеру как данность. Оно было всегда, с раннего детства, и момент его появления они вспомнить не могут. Примечательно, что такие ответы встречались как у людей, всю жизнь комфортно живущих в одном и том же гендере, так и у людей, чья гендерная идентичность с записанным в свидетельстве о рождении гендером не совпала.
– В детстве над вопросами гендера особо не задумывался: у меня было и тело, и социализация мальчика, и меня в целом всё устраивало.
– Всегда воспринимала себя девочкой, сколько себя помню, поэтому конкретный момент осознания не опишу.
– Всё детство я отчётливо осознавала, что нахожусь явно не в том теле.
– Не вспомню даже.
– Не знаю.
– Не могу вспомнить, но никогда до этого об этом не задумывался.
– Нет конкретного воспоминания.
– У меня никогда не было сомнений в том, что я девочка. Проблемы возникли в период пубертата, но решились с началом ЗГТ.
– Это было со мной с начала, и я никогда не задумывалась над этим.
– Это осознание появилось примерно тогда же, что и осознание себя.
– Это просто всегда было.
Впрочем, некоторые опрошенные, напротив, подчёркивают, что чувство гендерной принадлежности как данность им незнакомо:
– В детстве не было чёткого понимания гендера.
– До 14–15 лет я не идентифицировал-а себя с каким-то гендером.
– У меня не было ощущения, что я кем-то в смысле гендера «являюсь», что во мне есть некая требовательная сущность, требующая раскрытия.
Один респондент отметил, что попытки окружающих привить ему чувство причастности к гендеру, указанному в свидетельстве о рождении, не смогли преломить его восприятие гендерной идентичности как данности:
– Когда я говорил о себе как о мальчике, меня поправляли и объясняли, что я девочка, но я не был согласен, ведь это не так.
А вот для других респондентов решающим моментом в осознании своей гендерной принадлежности стали как раз слова взрослых:
– Не помню… Вроде спросил у родителей… Они сказали: девочка… Так и пошло.
– Никак: осознание, что я мальчик, внушили мне родители.
Некоторые респонденты назвали в качестве ключевых биологические половые признаки:
– На формирование мужской идентичности в детстве повлияли, предполагаю, анатомия, внешность и восприятие меня окружающими. Ничто из этого не вызывало во мне диссонанса.
– Первый поход в общественный бассейн с папой в возрасте примерно шести лет.
– По нормальному размеру члена вследствие гормональной терапии.
Некоторые из опрошенных рассказали, что представление о собственной гендерной принадлежности у них сформировалось, когда они сравнивали себя с другими людьми и находили сходства и различия:
– Есть сестра, а есть я, и мы – разные.
– Сопоставление, сравнение с другими.
Одна респондентка поведала об этом сопоставлении подробнее, уточнив, что её интересы совпадали с типичными для женщин и девочек:
– Мне нравились платья и делать причёски.
Бывает, что чувство принадлежности к определённому гендеру приходит как озарение:
– Первый класс, шесть лет, урок математики. Мне скучно, я всё это знаю и проходила в подготовительном классе. Размышляю, что мне ещё десять лет так сидеть… Вспомнила первое сентября: как мне не хотелось надевать школьную форму мальчика, как с завистью смотрела на девочек с огромными белыми бантами… Напротив, на соседнем ряду, сидела одноклассница в парадной форме. Я вдруг поняла, что должна выглядеть именно так, что я девочка. И это понимание принесло огромное облегчение!
Иногда осознание гендерной принадлежности происходит при восприятии художественных произведений, в зависимости от того, с какими персонажами ребёнок себя отождествляет, а с какими – нет:
– Ассоциировал себя с мужскими персонажами в мультиках, был уверен, что вырасту традиционно в мужской модели.
Для части опрошенных ключевым фактором в осознании собственной гендерной принадлежности стала влюблённость в сверстников с противоположным гендером:
– Достаточно рано я поняла, что романтическое влечение у меня возникает к мальчикам.
– Когда понравился первый раз мальчик.
В числе опрошенных нашлись люди с высоким уровнем саморефлексии. Они подробно рассказали, как формировалась в детстве их гендерная идентичность. При этом проанализировали роль таких факторов, как внутреннее ощущение гендерной принадлежности, воспитание, сравнение себя с другими людьми, сексуальное и романтическое влечение, бытующие в обществе гендерные стереотипы и связанные с интерсекс-вариацией телесные особенности. Приводим эти самоописания полностью (выше они уже фрагментарно цитировались).
– В детстве не было чёткого понимания гендера. Из-за давления стереотипов не получалось вписываться в приписанный при рождении гендер, по причине несостыковки документов – в противоположный. Но особой потребности в этом не было. В подростковом возрасте социум стал жёстко диктовать рамки, в которые нужно вписаться. Поэтому пришлось выбрать «мужскую» сторону, так как она была привилегированней, что ли. В парадигме «мужчина – завоеватель, женщина – обслуга», конечно, хочется первого. А кому не хочется? Физиологический процесс отчасти ещё больше подтолкнул к такому решению.
– До 14–15 лет я не идентифицировал-а себя с каким-то гендером, хотя поведение/выражение было «маскулинным». В 12–13 лет у меня начало появляться андрофильное либидо. В 16 лет я узнал-а о сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Из-за того, что я должен быть конформным для общества и/или партнёров, я принял-а «маскулинную» репрезентацию и идентификацию. Я использую любые местоимения и не считаю себя ни мужчиной, ни женщиной. Но из-за давления общества и людей я идентифицирую себя как «гей-мужчина» в «народе» и скрываю свою интерсекс-вариацию.
– Примерно до семи лет я каждый раз видела сон, в котором помню отчётливо стол, руки врача и маску с эфиром. Помню, что я привязана к столу, а маску надевают. Помню эмоции страха и отчаяния. И всё детство я отчётливо осознавала, что нахожусь явно не в том теле.
– Сложный вопрос… Это было со мной с начала, и я никогда не задумывалась над этим. Мне было комфортно так. Хотя в детстве был интерес к моему гендеру. Не «покажи писюн, потому что у меня не так», а «милая девочка, которую я хочу оберегать и защищать, пойму и почувствую лучше мальчишек». Это к вопросу ориентации. И самоощущение как девушки, и желание/мысли о мужской роли были связаны с ненавистью к себе, своему телу и необходимостью после пластики. Я хотела быть ведущей, а не слабой и доступной.
– Я нашёл аудиозапись, где мне три года, и на этой записи я говорю, что я – мальчик. Сам я этого не помню, и в дальнейшем, с момента, когда я себя помню, я понимал, что меня относят к девочкам. Но у меня не было ощущения, что я кем-то в смысле гендера «являюсь», что во мне есть некая требовательная сущность, требующая раскрытия. Для меня вопрос был скорее, кем я хочу быть и возможно ли это технически. Я обсуждал эти вопросы в возрасте пяти-семи лет: один раз с приятелем и с один раз с отцом. Приятель сказал, что имя-то поменять можно, а всё остальное-то как? Я спросил отца – он ответил, что это невозможно (в тот период в СССР это действительно было невозможно). Был также момент в детстве, когда во время игры, наблюдая за мальчиками, я подумал, что нет, я не мальчик. При этом я не соотносил себя и с девочками тоже. Девочковое казалось таким же далёким от меня, как и мальчиковое, но мальчиковое было всё же ближе. В дальнейшем у меня был период в жизни, когда я репрезентировал себя как женщину, и у меня нет ощущения, что это было отступлением от некоего моего «истинного я». Для меня моя жизнь – это жизнетворчество.
Пубертат
Распространённое среди подростков с интерсекс-вариациями явление – необычное по сравнению со сверстниками половое созревание. Пубертатные изменения во внешности могут быть характерны для пола, противоположного гендеру в документах, или не проявиться вовсе.
Вот какая внешность сформировалась у респондентов во время полового созревания:
• 54,35% – феминная;
• 21,74% – маскулинная;
• 19,56% – половое созревание самопроизвольно не наступило;
• 4,35% – другое.
Процентное соотношение типов внешности в подростковом возрасте у опрошенных, зарегистрированных при рождении в женском гендере:
• 60% – феминная;
• 20% – маскулинная;
• 20% – половое созревание самопроизвольно не наступило.
Процентное соотношение типов внешности в подростковом возрасте у опрошенных, зарегистрированных при рождении в мужском гендере:
• 36,36% – феминная;
• 27,28% – маскулинная;
• 18,18% – половое созревание самопроизвольно не наступило;
• 18,18% – другое.
Выбравшие вариант «другое» респонденты уточнили:
– Изосексуальное [половое созревание], но в 12 лет началась ЗГТ, и дальше развивалось как маскулинное.
– Смешанная [внешность].
Гормонотерапия
Чтобы «запустить» процесс полового созревания или «развернуть» его в направлении половой принадлежности, указанной в документах, подросткам с интерсекс-вариациями зачастую назначают терапию препаратами половых гормонов. Вот что сообщили участники исследования о том, доводилось ли им в подростковом возрасте проходить гормональную терапию:
• 47,84% – «нет, так как в этом не было необходимости»;
• 19,56% – «да, препаратами, соответствующими приписанному при рождении полу, но противоположными моей гендерной идентичности»;
• 19,56% – «нет, этого по каким-либо причинам не произошло, хотя при моей вариации гормоны обычно назначают»;
• 13,04% – «да, препаратами, соответствующими моей гендерной идентичности».
Один из респондентов поделился историей о том, как уже после окончания школы принимал гормоны, чтобы приблизить внешность к стандартам гендера в документах, но потом отказался от гормонотерапии:
– Мальчиком меня называли с детства. То есть я с детства, сколько себя помню, выглядел скорее как мальчик. В подростковом возрасте, соответственно, тоже. Был также короткий период, когда я по своей инициативе лет в 18–23 с целью феминизации внешности принимал сначала кортикостероиды (дексаметазон), чтобы изменить работу надпочечников, а потом добавил женские половые гормоны («Диане-35») по своей инициативе. Я обратился к врачу-профессорке, чтобы узнать, почему моя внешность маскулинна и можно ли её изменить на феминную. Врач ответила на вопрос, почему это так, но попыталась отговорить меня от приёма гормонов. Я настаивал на том, что хочу феминную внешность, и врач выписала. Но потом я бросил, потому что от приёма дексаметазона эффекта не было, надпочечники по-прежнему вырабатывали мужские количества дегидроэпиандростерона в объёме выше верхней границы мужской нормы, а при добавлении «Диане-35» у меня начала сильно болеть грудь. К тому же приём дексаметазона требует ежемесячного контроля посредством анализов, что весьма ресурсозатратно. Поэтому, устав, я решил, что моя внешность и в андрогинном варианте хороша, какая есть. Но в подростковом возрасте я ни кортикостероидов, ни женских, ни мужских половых гормонов не принимал, это произошло уже в более позднем возрасте.
Хирургия
Людям с интерсекс-вариациями назначают не только терапевтические, но и хирургические вмешательства. Чаще всего операции связаны с приведением тел пациентов в соответствие со стандартами для пола, указанного в свидетельстве о рождении. Респонденты сообщили о том, приходилось ли им проходить подобные операции:
• 52,17% – «нет»;
• 30,43% – «да, до 18 лет без получения моего согласия»;
• 13,06% – «да, после 18 лет по моему желанию»;
• 2,17% – «да, до 18 лет по моему желанию»;
• 2,17% – «да, после 18 лет без получения моего согласия».
Оказывается, с хирургическими вмешательствами без согласия самого пациента сталкиваются не только несовершеннолетние. Кое-кто из респондентов уточняет, что медики порой сами принимают решение об операции и за молодых взрослых:
– Она была в 19 лет без согласия.
Прежде всего операции делают детям и подросткам, чтобы успешно адаптировать их в гендере, указанном в документах, и «закрепить» соответствующее самовосприятие. Но всегда ли действующим из благих побуждений медикам и родителям интерсекс-детей удаётся добиться этой цели? Вот что рассказали респонденты о том, как повлияла такая операция на их гендерную идентичность:
• 50% – «обошлось без операции»;
• 30,43% – «она проводилась без моего осознанного понимания её характера и поэтому в моём восприятии оказалась никак не связана с гендерной идентичностью»;
• 8,7% – прочее (выбор ответа «другое», уточнения в текстовой форме, отказ от ответа на вопрос);
• 6,52% – «она помогла мне самоутвердиться в приписанном гендере»;
• 4,35% – «она заставила меня усомниться в правильности приписанного гендера».
Одна из респонденток отметила, что благодаря операции получила возможность жить половой жизнью. Другая респондентка поделилась, что операция, вопреки господствующей теории, способствовала развитию небинарной гендерной идентичности:
– Она была в 19 лет без согласия… После неё я стала больше осмеливаться чувствовать себя парнем.
Респондентка, которая перенесла подобное хирургическое вмешательство в детстве, высказалась решительно и безапелляционно:
– «Нормализирующие» операции – зло, от которого надо избавляться всеми силами.
В отдельных случаях человек с интерсекс-вариацией не может адаптироваться в гендере, в котором его зарегистрировали, и проходит процедуру смены гендера в документах. Порой это сопровождается соответствующими хирургическими вмешательствами. Вот что сообщили опрошенные о том, приходилось ли им проходить операции, связанные с приведением их тел в соответствие с гендером, противоположным приписанному при рождении:
• 58,7% – «нет, потому что мне это не нужно»;
• 23,91% – «нет, но хотелось бы»;
• 8,7% – «да, после 18 лет по моему желанию, но я теперь об этом жалею»;
• 6,52% – «да, после 18 лет по моему желанию, и результат мне нравится»;
• 2,17% – другое.
Один респондент сообщил, что перенёс подобную операцию в несовершеннолетнем возрасте (при ряде интерсекс-вариаций не надо ждать совершеннолетия для смены документов – она расценивается как исправление ошибки при определении преобладающего пола).
Сомнения
Часто ли люди с интерсекс-вариациями испытывают подозрения, что их зарегистрировали в неправильном гендере, и с чем связаны подобные сомнения? Вот что ответили участники исследования на вопрос о том, приходилось ли им когда-либо сомневаться, что гендер при рождении им приписали правильно:
• 32,61% – «нет, у меня никогда не было таких сомнений»;
• 26,1% – «да, с раннего детства, потому что моя гендерная идентичность не соответствовала приписанному гендеру»;
• 19,56% – «только во время полового созревания, не соответствующего приписанному гендеру»;
• 13,04% – «только после того, как мне стало известно, что я интерсекс»;
• 6,52% – «другое»;
• 2,17% – отказ от ответа на вопрос.
Некоторые из опрошенных пояснили:
– Была история с гендерной дисфорией в позднем подростковом – взрослом возрасте, но от перехода отказался.
– Я понимал, почему так записали: мои гениталии были намного ближе к женским; т.е. я понимал, каков порядок вещей при записи гендера при рождении, на что смотрят в первую очередь. Скорее, я с детства размышлял, как мне лучше жить и кем быть в смысле гендера и гендерной репрезентации.
Гендерные стереотипы
Принадлежность к тому или иному гендеру у большинства людей проявляется в следовании гендерным стереотипам (в одежде, причёске, поведении, увлечениях и прочем). Респонденты поделились воспоминаниями о том, приходилось ли им вести себя в соответствии со стереотипами гендера, приписанного при рождении, чтобы в нём самоутвердиться:
• 30,43% – «нет, это моё естественное поведение, соответствующее моей гендерной идентичности, и в самоутверждении я не нуждаюсь»;
• 23,91% – «да, чтобы искоренить не одобряемое обществом трансгендерное самовосприятие»;
• 21,74% – «да, так как наличие интерсекс-вариации заставляло меня сомневаться, что я настоящий мужчина / настоящая женщина»;
• 15,22% – «нет, потому что наличие трансгендерного самовосприятия меня никогда не смущало»;
• 8,7% – отказ от ответа на вопрос.
Возраст формирования гендерной идентичности
Всегда ли гендерная идентичность формируется в раннем детстве или она способна изменяться в течение жизни? И у кого она меняется: только у постигающих свою личность подростков или в том числе и у взрослых людей, которые уже получают профессиональное образование, а то и вовсе работают?
Как бывает в реальной жизни, рассказали респонденты. Вот что они ответили на вопрос о том, в каком возрасте сформировалась гендерная идентичность, которой они обладают в настоящее время:
• 63,04% – в детстве до 10 лет;
• 17,39% – 11–15 лет;
• 10,87% – 21–25 лет;
• 4,35% – 16–20 лет;
• 4,35% – старше 25 лет.
На вопрос о том, менялась ли их гендерная идентичность в течение жизни, участники исследования ответили более конкретно:
• 39,13% – «нет, она всегда оставалась цисгендерной по отношению к приписанному при рождении гендеру»;
• 30,43% – «да»;
• 26,09% – «нет, она всегда оставалась трансгендерной по отношению приписанному гендеру»;
• 4,35% – отказ от ответа на вопрос.
Изменение гендерной идентичности
Респондентам, у которых гендерная идентичность менялась, было предложено уточнить, как именно. Ответ предлагалось записать в виде последовательности условных обозначений: «Ц – цисгендерная по отношению к приписанному при рождении гендеру, Т – трансгендерная по отношению приписанному при рождении гендеру, Н – небинарная».
Важно подчеркнуть, что термины «цисгендерность» и «трансгендерность» здесь используются не в общеупотребительном, а в относительном смысле. Обычно цисгендерными людьми называют тех, у кого биологический пол и социокультурный гендер совпадают, а трансгендерными – тех, у кого они противоположны. У интерсекс-людей не совпадают между собой разные параметры биологического пола. Вопрос о том, корректно ли в таком случае говорить о трансгендерности или цисгендерности, является дискуссионным. В нашем опросе за условную точку отсчёта был взят гендер, в котором респондентов зарегистрировали при рождении.
На данный вопрос ответили 11 респондентов. Выборка слишком скромна, чтобы говорить о каких-то закономерностях, но достаточна, чтобы понять: в жизни бывает по-разному.
Самая популярная эволюция – от трансгендерности к небинарности (27,27%). На втором месте по распространённости – эволюция от трансгендерности к цисгендерности (18,18%).
Остальные 54,55% ответов – это случаи, когда гендерная идентичность менялась не один раз, а несколько. Двое респондентов описали три этапа: от цисгендерности через небинарность к трансгендерности и от цисгендерности через трансгендерность к небинарности. Один респондент рассказал о четырёх этапах: «небинарность (агендерность) – цисгендерность – трансгендерность – небинарность». Двое респондентов сообщили о пяти этапах: «трансгендерность – небинарность – цисгендерность – небинарность – трансгендерность» и «цисгендерность – небинарность – трансгендерность – небинарность – цисгендерность». Ещё один респондент перечислил семь этапов чередования трансгендерного самовосприятия с цисгендерным в разные периоды жизни:
– 0–13 – Т; 14–15 – Ц; 16–17 – Т; 18 – Ц; 19–27 – Т; 28 – Ц; 29–… – Т.
Причины изменения гендерной идентичности
Респондентам было предложено в свободной форме описать, в связи с чем, по их оценке, менялась их гендерная идентичность.
Наиболее распространённым фактором стал самоанализ. Желание изучить собственную личность, как правило, сочетается с интересом к информации, в которой отражают свой и чужой опыт люди, уже прошедшие подобный путь.
– Во взрослом возрасте, вырвавшись из зашоренного окружения, рефлексируя на различные темы, связанные с полом и гендером, узнавая новую информацию о себе и об окружающем мире, пришёл к выводу, что самое подходящее мне описание – небинарный человек.
– В связи с давлением общества и стремлением разобраться в себе. <…> Уже позже, узнав про существование такого понятия, как небинарность, подумала: «Это ж про меня!»
– Конечно, андрогинная телесность предопределила мои искания, размышления, интерес к вопросам пола и гендера, к вопросам личной свободы, свободы самоопределения и, в конечном счёте, к моим мировоззренческим и политическим взглядам.
Другой нередко встречающийся в ответах фактор – телесные особенности, связанные с интерсекс-вариациями.
– Конечно, андрогинная телесность предопределила мои искания, размышления, интерес к вопросам пола и гендера…
– Ощущением тела после операции…
– Проблемы начались в переходном возрасте: при очень высоком уровне тестостерона не формировались вторичные половые признаки (голос не ломался, не было растительности на лице и теле). Внешность стала женоподобной, незнакомые люди путали меня с девушкой. <…> Из-за совокупности всех этих факторов начал считать и позиционировать себя девушкой.
Часть опрошенных ставила во главу угла жизненный опыт:
– В связи с проживанием определённого опыта и изменением базовых потребностей и целей в жизни.
– Неудачный опыт жизни в женском гендере, необходимость носить социальную маску, чтобы вписаться в новый гендер, невозможность кому-то довериться и построить близкие отношения с людьми, травмирующие отношения привели к пересмотру своей гендерной идентичности и возвращению к изначальной самоидентификации, которая была в детстве.
– Постепенное осознание себя и своего гендера с течением времени.
– Связано с переживаемым опытом.
Кое-кто отмечает, что смена гендерной идентичности была связана с таким фактором, как осознание собственной сексуальной ориентации:
– [В связи с] сексуальной ориентацией.
– Сексуальная ориентация.
– Я осознал, что сексуально меня привлекают парни.
Некоторые респонденты сообщили, что смена гендерной идентичности была вызвана внешними обстоятельствами – гендерными стереотипами. В их окружении женщинам либо мужчинам приписывали отталкивающие качества, и подросткам не хотелось чувствовать себя частью столь непривлекательной социальной группы.
– Воспитывали в семье меня исключительно женщины, атмосфера была мизандричной.
– Желание/мысли о мужской роли были связаны с ненавистью к себе, своему телу… Я хотела быть ведущей, а не слабой и доступной.
Кое-кто из опрошенных рассказывал об изменении гендерной идентичности под давлением общества:
– [В связи с] комплексами, забитыми в голову классическим/традиционным воспитанием.
– Из-за нежелания попасть в психбольницу с младшего подросткового возраста переучивала себя думать о себе в женском роде, а не в мужском. <…> Эти попытки «ломать себя через колено» кончились тем, что имевшееся с раннего детства восприятие себя как человека мужского пола ушло, а восприятие себя как человека женского пола так и не пришло.
– Неприятие обществом.
Кое-кто из респондентов охарактеризовал причину изменения своей гендерной идентичности кратко:
– Выбор.
И опять процитируем подробные самоописания, где респонденты анализируют влиявшие на их гендерную идентичность обстоятельства. Некоторые из опрошенных нашли мужество поделиться своими непростыми историями.
– В детстве её [гендерной идентичности] не было. В подростковом возрасте сформировалась благодаря стереотипам и физиологии (скорее даже тут подходит слово не «благодаря», а «вопреки»). Во взрослом возрасте, вырвавшись из зашоренного окружения, рефлексируя на различные темы, связанные с полом и гендером, узнавая новую информацию о себе и об окружающем мире, пришёл к выводу, что самое подходящее мне описание – небинарный человек. Хотя я, в принципе, уверен, что пол – это спектр, а мир – не чёрный и белый. И думать, что пола и гендера всего два, – наивно и глупо.
– В связи с давлением общества и стремлением разобраться в себе. Из-за нежелания попасть в психбольницу с младшего подросткового возраста переучивала себя думать о себе в женском роде, а не в мужском. В возрасте 20+ надеялась, что приём женских гормонов поможет не только приобрести стандартную женскую внешность, но и психологически стать «нормальной девушкой». Сработало только с внешностью. Эти попытки «ломать себя через колено» кончились тем, что имевшееся с раннего детства восприятие себя как человека мужского пола ушло, а восприятие себя как человека женского пола так и не пришло. Уже позже, узнав про существование такого понятия, как небинарность, подумала: «Это ж про меня!»
– [В связи с чем менялась гендерная идентичность?] Ощущением тела после операции и сексуальной ориентацией; комплексами, забитыми в голову классическим/традиционным воспитанием.
– Моя идентичность менялась в течение жизни, и факторы на это влияли разные. На формирование мужской идентичности в детстве повлияли, предполагаю, анатомия, внешность и восприятие меня окружающими. Ничто из этого не вызывало во мне диссонанса. Вероятно, это более-менее совпадало с врождёнными особенностями мозга/психики. Проблемы начались в переходном возрасте: при очень высоком уровне тестостерона не формировались вторичные половые признаки (голос не ломался, не было растительности на лице и теле). Внешность стала женоподобной, незнакомые люди путали меня с девушкой. Кроме этого я осознал, что сексуально меня привлекают парни. А воспитывали в семье меня исключительно женщины, атмосфера была мизандричной. Из-за совокупности всех этих факторов начал считать и позиционировать себя девушкой, совершил переход, включая гормонотерапию, операцию на гениталиях и смену документов. Но более десяти лет прожив в женском гендере, очень глубоко разочаровался в совершённом переходе. Сейчас идентифицирую себя как гендерно неконформный мужчина. В подростковые годы женоподобная внешность и соответствующее восприятие окружающими, гомосексуальная ориентация, отсутствие общения с людьми с мужским гендером привели сначала к «бесполой», а затем к женской самоидентификации. После перехода неудовлетворённость результатами операции, неудачный опыт жизни в женском гендере, необходимость носить социальную маску, чтобы вписаться в новый гендер, невозможность кому-то довериться и построить близкие отношения с людьми, травмирующие отношения привели к пересмотру своей гендерной идентичности и возвращению к изначальной самоидентификации, которая была в детстве.
– Ненависть к своему телу; сексуальная ориентация; неприятие обществом; гендерная нонкомформность.
Изменение гендера в документах
Отметку о гендерной принадлежности довелось изменить 12 респондентам (26,09% от общего числа опрошенных). Каковы наиболее распространённые причины такого решения? Респондентам было предложено выбрать любое количество факторов, которые подтолкнули их к смене документов. Из ответов сложилась следующая картина:
• 91,67% – несоответствие внешности гендеру, приписанному при рождении;
• 41,67% – несоответствие гендерной идентичности гендеру, приписанному при рождении;
• 16,67% – ошибка в самоопределении.
Как видим, в подавляющем большинстве случаев причиной для смены документов служит совсем не тот фактор, который вынуждает делать социальный переход трансгендерных людей, не являющихся интерсексами. Примечательно, что такой фактор, как ошибка в самоопределении, в результатах нашего опроса всегда идёт в паре с несоответствием внешности.
В дополнениях к анкете один из респондентов поделился:
– Хоть я и чувствую себя абсолютно комфортно в нынешнем (сменённом) гендерном маркере, окружающие люди говорят, что моё поведение является полностью женским. Иногда это сеет во мне сомнение в правильности моего выбора.
Внешность
Чтобы полнее раскрыть тему о гендерной идентичности людей с интерсекс-вариациями, в анкету было включено несколько дополнительных вопросов.
Респондентов спросили, довольны ли они своей внешностью. Ответы распределились так:
• 47,83% – «да»;
• 23,91% – «нет, но по причинам, не связанным с гендерной идентичностью»;
• 21,74% – «нет, потому что она не соответствует моей гендерной идентичности»;
• 6,52% – другое.
Выбравшие вариант «другое» пояснили:
– Более-менее.
– В общем да, но не во всех случаях.
– В принципе, да, но из-за мужской гормонотерапии у меня на лице и теле мужское оволосение.
Также участникам опроса было предложено охарактеризовать своё гендерное самовыражение: одежду, причёску, выбор хобби, отношение к косметике и украшениям. Примерно в равной степени оказались представлены самые разные варианты:
• 30,44% – «я предпочитаю гендерно нейтральный стиль»;
• 21,74% – «оно соответствует гендеру, в котором я живу всю жизнь»;
• 21,74% – «я презираю гендерные стереотипы и экспериментирую с самовыражением»;
• 13,04% – «оно соответствует гендеру, в котором я живу после смены документов»;
• 10,87% – «оно соответствует моей гендерной идентичности, но не совпадает с моими документами»;
• 2,17% – другое.
Выбравшая вариант «другое» респондентка пояснила:
– Не кокетка и одеваюсь в более свободную удобную одежду: ни каблук, ни платья не ношу.
Сны
И в завершение рассмотрим самую зыбкую, неуловимую и загадочную сторону жизни. Это сновидения – мир, где царит не разум, а бессознательное. Согласно одной из популярных точек зрения, в сновидениях проявляется истинный психологический пол человека. Например, трансгендерная женщина всегда видит себя женщиной, а цисгендерный мужчина – мужчиной. Знаменитый швейцарский психолог прошлого века К.Г. Юнг, напротив, считал, что в психике каждого человека есть и мужское, и женское начало. Оба они проявляются в бессознательном. А значит, все люди могут увидеть себя во сне представителями противоположного гендера.
Участникам анкетирования было предложено ответить на вопрос: «Если Вы видите себя во сне не собой, а другим человеком, каков обычно бывает гендер этого человека?» Вот как распределились варианты ответов:
• 26,09% – не могут припомнить таких снов;
• 26,09% – по-разному;
• 21,74% – женский;
• 17,39% – мужской;
• 8,69% – небинарный.
Так ответили на этот вопрос респондентки с женской гендерной идентичностью:
• 45,45% – женский;
• 22,73% – не могут припомнить таких снов;
• 22,73% – по-разному;
• 9,09% – мужской;
• 0% – небинарный.
Так ответили респонденты с мужской гендерной идентичностью:
• 30,77% – мужской;
• 30,77% – не могут припомнить таких снов;
• 23,08% – по-разному;
• 15,38% – небинарный;
• 0% – женский.
А так ответили респонденты с небинарной гендерной идентичностью:
• 36,36% – по-разному;
• 27,28% – не могут припомнить таких снов;
• 18,18% – мужской;
• 18,18% – небинарный;
• 0% – женский.
Резюме
Каждый опрос – это нечто вроде «мгновенной фотографии», фиксирующей положение дел в определённый момент времени. Возможно, с тех пор, как некоторые из респондентов заполняли анкету, в их жизни что-то поменялось. У кого-то могли эволюционировать взгляды, кто-то мог сменить стиль одежды, а кто-то – документы.
Это исследование не претендует ни на звание научного, ни на статус главного источника истины. Это лишь попытка получить свидетельства из первых уст – в противовес различным отвлечённым рассуждениям, которые нередко попадаются в информационном пространстве. В каких-то случаях результаты опроса продемонстрировали явную закономерность. В других – показали, что ни о какой закономерности и речи быть не может.
Но очень важно не забывать: если на некое явление указал лишь маленький процент респондентов, это не значит, что на него можно закрыть глаза. Это значит, что возможно и такое развитие событий. Нельзя всех стричь под одну гребёнку, когда речь идёт о человеческих судьбах.
Благодарим за информацию о своём жизненном опыте всех принявших участие в анонимном опросе!
